Это походило на заточение. Треклятые Хранители вынуждены были смириться с его присутствием и бросить попытки в очередной раз ткнуть чем-нибудь острым и неприятным. Никто не мешал ему разгуливать по городу, но Кромешник не выходил из дома. Он прекрасно помнил разговор с Песочником. Сколько раз он почти сорвался, почти бросился в суицидальную атаку? Грань между духом и тварью, между рассудком и бешенством, стала слишком тонка. Он не хотел становиться ненавистью, воплощенной в когтях и клыках Зверя. Кромешник отложил всё на потом, пытаясь успокоиться отсутствием раздражителей. Ему служили остатки теней, они же снабжали всем необходимым его тело. Даже чернокнижник пока не выкуривал его. Выходить незачем.

Он выдерживал изоляцию до тех пор, пока не почувствовал, что сходит с ума от скуки. Тьма отнюдь не статична, она изменчива, и ее дух не мог быть другим. Не мог оставаться без движения, без дела, без чего угодно, что могло развлечь его разум. Издревле это толкало его на эксперименты, которые так пугали остальное население всевозможных миров. Теперь это свойство толкнуло Кромешника на прогулку. Он сознавал, что, бросься к нему любой оголтелый герой, и проблем не избежать. Повелитель Кошмаров шел по улицам достаточно скромно: перед ним не бежала волна тошнотворного ужаса, сметающая наиболее впечатлительных с ног. Не только потому, что ужас потрепали стычки со светом и тердаками.

Кромешник понятия не имел, сколько у него денег, ибо не нуждался в них. В его видении мира отсутствовало понятие «воровство»: он просто брал, что и когда хотел. Испытав жажду, он остановился у магазина и послал тень за водой. Создание, пройдя витрину насквозь, скрылось в магазине и вернулось незамеченным с бутылкой воды. Тень не боялась дневного света, пока хозяин защищал ее, но даже такое мизерное усилие доставило ему неудобства. Вытирая кровь из носа и мысленно проклиная всё сущее, Кромешник проигнорировал вопрос. Много чести — удовлетворять любопытство смертных. Вкус воды, смешанный со вкусом крови, лишь прибавил ему раздражения.

— Допустим, боже, — ядовито подтвердил дух, оборачиваясь. Что бы ни говорили светлые, он не любил, когда тьму обожествляли. Тысячи лет назад Кромешник выкашивал города, страны, миры надоедливых поклонников. За что часть смертных, которая поклонялась более милосердному свету, обвиняла его уже в чрезмерной кровожадности. Попробовали бы они веками жить с незатыкающимся жужжанием молитв в ушах! По первости он, как и, верно, его антипод, пытался убедить мириады существ, что они оба вообще не боги. Однако слова никогда не срабатывали, а вот горы трупов заставляли смертных умолкнуть хотя бы ненадолго. Всё это уже в прошлом, когда Повелитель Кошмаров был силен и невозмутим. Теперь он стал слаб и неуравновешен и увидел в нежданной встрече пользу.

— Что на этот раз, маленькая ведьма? — поинтересовался Кромешник.