Луноликий должен был спокойно выдохнуть и посчитать этот этап войны завершенным. Видят изначальные силы, он сделал все, чтобы завершить его с минимальными потерями.
Когда Хранители, вооруженные его мечом, идут в завершающий бой, он бы с радостью избавился от всеведения однако все, даже мельчайшие, события, отпечатываются в его памяти с фотографической четкостью.
Луноликий должен был потерять силы - ровно столько, сколько и его темный собрат. Перестать на время быть столь заметным. Перестать быть силой, на которую смертные могут уповать, и вынудить их развить в себе хоть немного самостоятельности.
На случай крайней нужды у него есть команда. Те справятся с поддержанием порядка до тех пор, пока кризис не минует.
Оружие, сотворенное из чистого света, не могло промахнуться – и Кромешник получает тот самый, почти смертельный для них обоих удар.
Почти. Расчет настолько точен, что Луноликий гордился бы собой, не будь все происходящее столь гадко.
Он помнит, что было дальше – просто это перестает иметь хоть какой-то смысл.
Исчезнувший собрат, завершенная война, долгие века для становления человечества – первые строки выбранной им истории начинают проявляться прямо сейчас, но дух окончательно теряет интерес к происходящему в мире смертных.
Для них он сделал куда больше, чем должен был. Шутка ли – ранить (не стоит сомневаться, тот предаст происходящему куда более мрачный оборот) собрата. Единственного, кто вообще способен понять Луноликого. Ради них. Маленьких, хрупких, оскорбительно скоротечных. Никогда не узнающих, что в действительности произошло сегодня.
Светлый знает, что у его решения есть последствия, и значительная потеря силы – самое легкое из них.
Свое пребывание приходится ограничивать единственным миром, разумеется тем, где чувствуется присутствие второго духа.
Удержаться от искушения – невозможно. Луноликий, пока еще дух, отправляется туда, куда ведет его интуиция.
Чтобы охренеть.
Впервые за историю.
Кромешник – ни антропоморфный силуэт, ни дух, ни сгусток Тьмы – мальчишка, внешне почти ничем не отличающийся от смертного.
Светлый пока надеется, что это не более, чем странноватый, направленный на что-то зловещее, план, или временное помешательство собрата, поэтому не спешит обнаруживать свое присутствие.
Однако малолетний Кромешник – вовсе не то, что он ожидал увидеть.